arrow-downcheckdocdocxfbflowerjpgmailnoarticlesnoresultpdfsearchsoundtwvkxlsxlsxyoutubezipTelegram
Энциклопедия

Положения дел

Философы соединяют предложения с такими разными вещами, как мысли, факты и положения дел. Мысли являются либо истинными, либо ложными в абсолютном смысле, но никогда и тем и другим или ни тем и ни другим. Предложение «Сократ мудр» является истинным (или ложным) в силу выражения истинной (или ложной) мысли, что Сократ мудр. Также мысли являются содержаниями таких пропозициональных установок, как убеждение и желание. Например, убеждение Джона, что Вулкан — это планета, является отношением между ним и мыслью, что Вулкан — это планета. Поскольку такой планеты не существует, мысль, что Вулкан — это планета, не может состоять из Вулкана и свойства быть планетой. Среди прочего в ее состав входит способ мышления, который подразумевает привязку к планете. Эта так называемая форма презентации может быть выражена определенной дескрипцией, вроде «планета между Солнцем и Меркурием».

Некоторые философы считают очевидным, что если нечто истинно, то обязательно есть нечто, что делает его истинным, истинодатель (truth-maker) [1]. Факты являются истинодателями. Как высказывания и мысли, факты считаются комплексными объектами. Но они не состоят из слов или форм презентаций; факты состоят из партикулярий и свойств (см, например, [Armstrong 1986, 85]).

Высказывание «Сократ мудр» не только, как это принято считать, выражает мысль, что Сократ мудр, но также описывает положение дел, что Сократ мудр. Есть сходства между положениями дел и мыслями. Мысли являются истинными или ложными; положения дел имеют место или нет. Также есть сходства между фактами и положениями дел. И факты, и положения дел должны быть логическими комплексами, которые содержат (в объясняемом далее смысле) объекты и свойства.

Нужны ли в дополнение к фактам и мыслям положения дел? Чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо знать, что представляют собой положения дел и как их сравнивать и сопоставлять с мыслями и фактами. Поэтому я начну с начертания нашей интуитивной концепции положений дел.

 

1. Введение положений дел

1.1. Референция к положениям дел
1.2. Исходы как модели для положений дел
1.3. Логический атомизм

2. Мысли и положения дел

2.1. Условия индивидуации и существования
2.2. Положения дел как фундаментальные носители метафизических модальностей
2.3. Положения дел и возможные миры
2.4. Положения дел и пропозициональные установки

3. Факты и положения дел

3.1. Факты как истинодатели и как блокировщики регресса
3.2. Являются ли факты имеющими место положениями дел?
3.3. Являются ли положения дел лишь рекомбинациями конституент факта?

4. Состав положения дел

4.1. Обладают ли положения дел конституентами?
4.2. Немереологическая композиция — путь к спасению?
4.3. Просты ли положения дел?
4.4. Положения дел онтологически зависимы?

5. Единство положения дел

5.1. Проблема единства
5.2. Внешнее соединение
5.3. Внутреннее соединение

6. Заключение
Библиография
Благодарности

 

1. Введение положений дел

1.1. Референция к положениям дел

«Положение дел» — это термин, который был приспособлен для философских целей. В естественном языке мы отсылаем к положениям дел различными способами. Вот некоторые из них:

(1) A: Есть два возможных сценария: или Питер придет один, или
     он приведет с собой Мэри.
     В: Не имеет значения, какой из этих двух сценариев будет
     реализован. В любом случае нам нужно больше вина.

(2) А: У Мартина могут быть прямые волосы.
     В: Да, он вполне может быть таким. (См. [Humberstone 1981,
     314])

(3) А: Джон переедет в Ливерпуль?
     В: Да, возможным исходом переговоров является то, что Джон
     переезжает в Ливерпуль.
     С: Да, переезд Джона в Ливерпуль является возможным
     исходом переговоров.

Кажется, мы отсылаем к возможным сценариям — к тому, какими вещи или исходы могут быть, — квантифицируем их и истинно высказываемся о них. Это является prima facie причиной верить, что такие вещи есть, и исследовать их далее. Как мы увидим, «возможный сценарий, что Питер придет один», «то, каким может быть Мартин», «исход, что Джон переезжает в Ливерпуль» и «переезд Джона в Ливерпуль» все являются обозначениями положений дел. Большинство наших обозначений для положений дел получаются из утвердительных предложений. Возьмем 3В и 3С. Оба предложения содержат субстантивации, полученные из предложения «Джон переезжает в Ливерпуль» (последующие шаги см. в [Bennett 1988, 5–10]). 3В содержит относительное придаточное предложение «что Джон переезжает в Ливерпуль», а 3С — несовершенное отглагольное существительное (imperfect gerundial nominal[2] «переезд Джона в Ливерпуль», которое все еще содержит грамматические напоминания о глаголе исходного высказывания. Последнее интуитивно ближе к предложению «Джон переезжает в Ливерпуль», чем к единичному термину, такому как «переезд Джона в Ливерпуль». Если предложение, из которого мы получаем такую субстантивацию, является ложным, то субстантивация отсылает к положению дел, к тому, что может иметь место или нет. Предложения такие, как 3А и 3В, дают нам указания на природу положений дел, за которыми я последую в следующем разделе.

 

1.2. Исходы как модели для положений дел

3А и 3В отсылают к исходам. Исходы связаны с вероятностями: они более или менее вероятны (см. работу Рейнаха [Reinach 1911, 339–40]; [Künne 1987, 185ff] и [Forbes 1989, 131] следуют Рейнаху). Мы можем использовать эту связь для дальнейшего развития нашего понимания положений дел. Рассмотрим школьное упражнение с вероятностью (см. [Kripke 1980, 16]). Возьмем две обычных игральных кости D1 и D2, каждая по шесть сторон. Есть шесть возможных исходов броска для каждой кости. D1 и D2 бросаются и по приземлении выдают два числа. Следовательно, есть 36 возможных исходов выбрасывания костей. Теперь давайте посчитаем вероятность того, что исходом броска двух костей является 11. Есть только два исхода броска двух костей, при которых они вместе показывают 11: либо (i) D1 показывает 5 и D2 6, либо (ii) D1 показывает 6 и D2 5. Вероятность исхода, при котором D1 и D2 вместе показывают 11, является отношением между всеми возможными исходами, при которых D1 и D2 вместе показывают 11, и совокупностью возможных исходов выбрасывания двух костей: 2/36=1/18.

Это упражнение предлагает первичную концепцию положений дел:

(ПД1)
           Положения дел являются носителями вероятностей:
           положения дел являются вероятными или не вероятными; у
           них есть степени вероятности.

При подсчете вероятности исхода мы допустили, что есть пространство возможных исходов. Эти исходы являются возможными положениями костей; тем, как могут упасть две кости. Некоторые из исходов, которые составляют пространство вероятностей, существуют, но при этом не имеют места:

(ПД2)
           Положения дел могут существовать, но при этом не
           иметь места (см. [Reinach 1911, 340; Plantinga 1974, 44;
           Pollock 1984, 52]).

Возможности — это возможные варианты того, каким может быть объект. Выпадение 5 — это возможный вариант положения кости D1, как бы мы ни описывали кость или ни приписывали это свойство. Это предполагает (ПД3):

(ПД3)
           Положения дел прямым образом включают в себя
           партикулярии и свойства.

Что значит «прямым образом включают в себя» партикулярии и свойства? «Включенность» обычно истолковывается еще как «содержать в качестве частей (конституент)». Поллок приводит наглядный пример:

[Положения дел] «направлены» на объекты, но не в отношении к некоторому модусу репрезентации. В некотором смысле положения дел содержат объекты в качестве непосредственных конституент. [Pollock 1982, 53]

Следовательно, то положение дел, что высота Монблана превышает 4000 метров, содержит (в некотором смысле) Монблан, гору со всеми ее снежными полями (см., например, [Russell 1904, 169]). Я посвящу раздел 4 вопросу, в каком смысле, если в каком-либо вообще, у положений дел есть конституенты.

Возможности для игровой кости укоренены в самой сущности кости. Такие возможности называются метафизическими возможностями. Положения дел являются рассматриваемыми метафизическими возможностями:

(ПД4)
           Положения дел являются носителями метафизической
           возможности и необходимости (см. [Künne 1987,
           185ff; Forbes 1989, 131]).

Я проанализирую подробнее эти главные характеристики положений дел в следующих разделах.


1.3. Логический атомизм

У нас есть начальное понимание того, что такое положение дел. Теперь мы можем перейти к постановке дальнейших вопросов о них. Какие есть виды положений дел? Есть ли только простые положения дел, которые включают только партикулярии и свойства (отношения)? Или есть сложные положения дел, включающие другие положения дел? Этот вопрос обсуждался на основе допущения, что утвердительные предложения описывают положения дел. Но каждое ли такое предложение описывает ровно одно положение дел?

Логический атомизм отрицательно отвечал на этот вопрос (см. статью о логическом атомизме (англ.)). Витгенштейн [Wittgenstein, 1921, 4.26] утверждал, что только элементарные пропозиции описывают положения дел. По Витгенштейну, элементарное предложение является соединением простых собственных имен, которые реферируют к простым объектам. Такая пропозиция является образом положения дел. Имена в элементарной пропозиции располагаются так, что их можно сопоставить с расположением именуемого объекта. Это расположение объектов является положением дел, изображаемым в элементарной пропозиции. Молекулярные пропозиции являются соединением элементарных. Молекулярные пропозиции не изображают положений дел; молекулярные пропозиции соглашаются или не соглашаются с возможным положением дел, изображаемым элементарными пропозициями, которые является их конституентами. Для иллюстрации прибегнем к простому примеру. Если «p» и «q» являются элементарными пропозициями, то молекулярная пропозиция «p & q» является истинной, если и только если «p» изображает положение дел, которое имеет место, и «q» тоже. Утверждение «p & q» устанавливает, что эти возможности истинности элементарных пропозиций реализованы, но оно не описывает конъюнктивного положения дел. Логический атомизм Витгенштейна является радикальной позицией: только элементарные пропозиции описывают положение дел.

Рассел [Russel, 1918] придерживался промежуточной позиции относительно фактов. Нет фактов, описываемых конъюнкциями и экзистенциальными утверждениями, кроме тех фактов, которые делают атомарные конъюнкты истинными, и фактов, которые описываются атомарным утверждением, из которого можно вывести экзистенциальное утверждение. Но в то же время истинные общие предложения («Все люди смертны») и отрицательные предложения («Джон не женат») описывают общие факты и отрицательные факты.

На другом конце спектра находятся взгляды, согласно которым каждое сложное предложение описывает сложное положение дел (см. [Pollock 1984, 55]). Чтобы сделать выбор между этими взглядами, нам нужно больше знать о теоретических ролях, которые должны исполняться положением дел. В следующих разделах я сосредоточусь на положениях дел, которые включают только партикулярии и свойства (отношения), чтобы очертить эти теоретические роли.


2. Мысли и положения дел

2.1. Условия индивидуации и существования

Мысли могут быть содержаниями пропозициональных установок. Когда кто-то говорит: «Есть три вещи, в которые верит каждый, кто занимается физикой элементарных частиц» — он производит квантификацию по вещам, в которые верит каждый, кто занимается физикой элементарных частиц, — по мыслям (см. [Chisholm 1970, 19]). Также мысли являются носителями истинностного значения. («Есть три истины, в которые верит каждый, кто занимается физикой элементарных частиц».) Как мысли связаны с положениями дел? Например, как мысль, что Сократ мудр, связана с положением дел, что Сократ мудр?

Prima facie мысли — это одна вещь, а положения дел — другая. Мысли и положения дел отличаются условиями своего существования и индивидуации.

Условия индивидуации: мысли должны быть содержаниями пропозициональных установок вроде убеждения и желания. Пусть «j» будет сокращением глагола пропозициональной установки («желать», «верить» и т.д.). Если кто-то может «j», что p, без eo ipso      j-ния, что q (и наоборот), то содержания «что p» и «что q» будут отличаться. Например, сейчас я могу верить, что сияет Вечерняя звезда, не веря, что сияет Утренняя звезда. Следовательно, если мысли являются содержаниями пропозициональных установок, то мысль, что сияет Вечерняя звезда, отличается от мысли, что сияет Утренняя звезда. Если мысль, что сияет Вечерняя звезда, отличается от мысли, что сияет Утренняя звезда, то мысли не могут быть логическими комплексами, чьими конституентами являются партикулярии и свойства. Поэтому они считаются логическими комплексами, которые создаются из модусов презентации этих вещей. Так как есть разные модусы презентаций одной партикулярии (свойства), то могут быть разные мысли, которые касаются или относятся к одним и тем же партикуляриям или свойствам. Напротив, сияние Вечерней звезды и сияние Утренней звезды являются одним и тем же положением дел, а именно — логическим комплексом, который содержит только одну планету Венеру и свойство сияния.

Условия существования: мысль является логическим комплексом, конституенты которого являются модусами презентаций, которые служат для репрезентации объектов. Стандартные истолкования модусов презентации допускают существование модусов презентаций, которые являются пустыми. Следовательно, существование мысли не зависит от существования объектов, которые она должна репрезентировать. Например, существует мысль, что Пегас является конем, хотя такого коня нет (см. защиту и анализ этого в [Sainsbury 2005, 86–9]). Это не так для положений дел. Если положение дел является логическим комплексом, который содержит объекты и свойства в качестве конституент, то оно не может существовать, если его конституенты не существуют. Следовательно, положения дел, которые содержат условно существующие партикулярии, сами являются условно существующими. (Плантинга [Plantinga 1983] обсуждает проблемы, которые встают перед этой позицией, Дэвид [David 2009] отвечает на возражение Плантинги.)


2.2. Положения дел как фундаментальные носители метафизических модальностей

Нужны ли положения дел в том же смысле, что и мысли? Согласно Чизому ([Chisolm 1970, 20f], также см. [Plantinga 1974, 45–6]) положение дел «Сократ мудр» есть не что иное, как пропозиция, что Сократ мудр. Тем не менее пропозиции Чизома не являются мыслями, так как он представлял пропозиции только в качестве носителей истины или лжи [Chisholm 1970, 19]. Если бы мысли, как пропозиции Чизома, были только носителями истинностного значения и каждая мысль описывала бы ровно одно положение дел, и наоборот, то действительно не было бы такой же нужды в положениях дел, как и в мыслях. Но если мы обратимся к другим теоретическим ролям положений дел и мыслей, то предлагаемое отождествление начинает казаться неправдоподобным.

Форбс [Forbes 1989, 130–131] утверждал, что положения дел необходимы в качестве фундаментальных носителей таких модальных свойств, как быть возможным, необходимым и т.д. Мысли не могут исполнять эту роль. Следовательно, положения дел нужны, даже если уже имеются мысли. Рассмотрим пары предложений:

(1а) Вечерняя звезда сияет.
(1b) Утренняя звезда сияет.
(2а) Вечерняя звезда — это Вечерняя звезда.
(2b) Утренняя звезда — это Утренняя звезда.

В соответствии с критерием различия мыслей, члены каждой пары предложений выражают разные мысли. Тем не менее между ними есть поразительное сходство: мысли, выражаемые в 1а и 1b, являются контингентно истинными; мысли, выражаемые в 2а и 2b, являются необходимо истинными. Более того, мысли, выражаемые в 1а и 1b (или 2а и 2b), не могут отличаться по своему модальному профилю. Эти сходства требуют объяснения. Если мы считаем, что мысль замещает положение дел, то мы можем дать естественное объяснение сходствам. Мысль замещает положение дел, которое содержит те партикулярии и свойства, которые репрезентируются модусами презентации, содержащимися в мысли, и которые комбинируются так, что это аналогично тому, как модусы презентации комбинируются в мысли. Например, мысль, что Вечерняя звезда сияет, замещает положение дел «сияние Вечерней звезды». В соответствии с нашим допущением, мысль, что Вечерняя звезда сияет (что Вечерняя звезда — это Вечерняя звезда), и мысль, что Утренняя звезда сияет (что Утренняя звезда — это Утренняя звезда), замещают одно и то же положение дел. В свою очередь, положения дел являются носителями метафизической возможности и необходимости. Возможно, что Вечерняя звезда — как бы ни описывалась и ни представлялась бы эта планета — сияет, и она в действительности сияет. Следовательно, сияние Вечерней звезды имеет место контингентно. Рассматриваемое здесь, как и в разделе 1.1., разнообразие модальностей заключается в метафизической необходимости и контингентности. Метафизическая необходимость относится к самой природе объектов и свойств и независима от того, как мы представляем или описываем их.

Мысль, что Вечерняя звезда сияет, и мысль, что Утренняя звезда сияет, являются контингентно истинными, потому что они замещают положение дел, которое контингентно имеет место. Эти мысли имеют одни и те же модальные свойства, потому что они замещают одно и то же положение дел. Обобщая это, мы приходим к тезису, что предложение контингентно истинно, если и только если оно замещает положение дел, которое контингентно имеет место. Предложение истинно с необходимостью, если и только если оно замещает положение дел, которое с необходимостью имеет место.

Теперь мы можем ответить на наш исходный вопрос: да, нам нужны положения дел так же, как и мысли. У мыслей и положений дел разные условия индивидуации и существования, и они играют разные теоретические роли.

Этот вывод не исключает того, что положения дел могут быть выведены из мыслей. Рассмотрим мысли, которые репрезентируют одни и те же партикулярии и приписывают им одни и те же свойства. Назовем эти мысли референциально эквивалентными. Вендлер предположил, что факт — это «абстрактная сущность, которая без всяких различий содержит набор референциально эквивалентных истинных пропозиций» [Vendler 1967, 711; курсив мой. — М.Т.]. Если мы отбросим ограничение в виде истинных пропозиций и упростим идею Вендлера, то мы можем предложить, что положение дел является набором референциально эквивалентных мыслей независимо от того, являются ли они истинными или ложными. Положение дел «сияние Вечерней звезды» является набором всех мыслей о Вечерней звезде и приписывает ей свойство сияния.

Однако такой подход к положениям дел делает их объяснительно неинтересными. Если мы хотим объяснить, почему 1a и 1b (или 2a и 2b) обладают одинаковым модальным профилем, обращение к положениям дел в смысле Вендлера не позволит нам достигнуть прогресса. Например, высказывание о том, что 1а и 1b обладают одинаковым модальным профилем, потому что они принадлежат к множеству мыслей, которые относятся к Вечерней звезде и приписывают ей свойство сияния, является в лучшем случае частичным объяснением. Ибо это ведет к таким вопросам, как «Как связана принадлежность к этому множеству с возможностью?» и «Могут ли множества быть возможными?». Напротив, допущение, что есть положения дел (а не только множества конкретного вида) и что у них есть свойства быть возможными или быть вероятными, представляет собой объяснительный прогресс.


2.3. Положения дел и возможные миры

В 2.2. мы использовали модальные свойства положений дел, чтобы отличить их от мыслей. Некоторые философы предложили использовать связь между положениями дел и модальностью конструктивно — чтобы объяснить, что такое возможный мир. Интуитивно кажется, что возможный мир — это образ того, каким мир мог бы быть (см. [Lewis 1986, 1–2]). Упражнение по расчету вероятности из 1.1. может быть использовано для соединения положения дел с возможными мирами. Положения дел являются возможными исходами. Крипке назвал возможные исходы «возможными мирами в миниатюре». Это дает идею того, что такое возможный мир: это максимальное положение дел. Максимальное положение дел — это образ того, каким все могло бы быть или было:

х является возможным миром, если и только если х является возможным положением дел & для любого возможного положения дел y х или включает, или исключает у (см. [Plantinga 1974, 44–6]).

Возможное положение дел х включает другое положение дел у, если и только если невозможно, что х имеет место, а у — нет; х исключает у, если и только если невозможно, что х и у вместе имеют место. В этой картине актуальный мир является возможным миром, который имеет место. Термин «актуальный мир» должен использоваться с осторожностью. Если возможный мир является максимальным положением дел, то актуальный мир — это то, что было, есть и будет. Это полная история мира.

Ван Инваген провел различие между абстракционистскими и конкретистскими концепциями возможных миров (см. [van Inwagen 1986, 185–6]; также см. [Stalnaker 1986, 121]). Согласно абстракционистам возможные миры являются абстрактными объектами некоторого вида. Максимальные возможные положения дел являются одним из видов абстрактных объектов, которые могут служить в качестве возможных миров. Согласно конкретистской концепции возможных миров, такой как у Дэвида Льюиса, возможный мир является максимальной мереологической суммой возможных индивидов, которые находятся в пространственно-временной связи. Разные возможные миры изолированы в пространстве и времени (см. [Lewis 1986, 69–70]). Актуальный мир — это мир, в котором мы находимся.

В то время как конкретистское понятие обещает редукцию модальных понятий через определение, абстракционистское заключает в себе модальные понятия. Например, возможный мир является максимальным возможным положением дел. Поэтому отождествление возможных миров с максимальным возможным положением дел не может обосновываться его способностью к объяснению модальных понятий. Также отождествление возможных миров с максимальными возможными положениями дел нуждается в дальнейшей разработке и защите.

Во-первых, положение дел является транзиентным, если и только если оно имеет место в одно, но не в другое время. Например, положение дел, что Сократ не пьет цикуту, имеет место в некоторые моменты времени, но не в другие. Транзиентные положения дел являются возможными, актуальными и т.д. только по отношению ко времени. Например, до 399 года до н.э. было возможно, что Сократ не пьет цикуту, но это уже больше невозможно после 399 года до н.э. Поэтому Поллок [Pollock 1984, 56–7] в качестве дополнительного условия к понятию возможных миров добавил, что возможный мир должен быть нетранзиентным положением дел. Положение дел нетранзиентно, если и только если оно таково, что необходимо, что если оно имеет место в один момент времени, то оно имеет место во все моменты времени. Например, положение дел, что Сократ голоден 15 апреля 400 года до н.э. в 16:15, является нетранзиентным.

Во-вторых, еще одна проблема связана с индивидуацией положений дел. В литературе можно обнаружить два предложения по индивидуации положений дел (я рассмотрю оба более детально в разделе 4). Первое всерьез принимает идею, что положения дел являются логическими комплексами. Как и другие комплексы, они могут (хотя бы частично) индивидуализироваться в понятиях своих конституент. Поэтому S1 и S2 могут быть одним и тем же положением дел, только если они обладают одинаковыми конституентами. Эта концепция допускает положения дел, которые с необходимостью одновременно имеют место, но при этом различаются. Например, необходимо, что имеет место положение дел, что треугольник A является равносторонним, если имеет место положение дел, что треугольник A является равноугольным, и наоборот. Второе предложение не использует комплексность положений дел для их индивидуации и утверждает, что одновременно с необходимостью имеющие место положения дел являются одинаковыми.

Если принять первое предложение по индивидуации положений дел, тогда для каждого возможного мира есть много максимальных нетранзиентных положений дел (подробнее см. [Zalta 1993, 393–4]). Если положение дел P является возможным миром, то возможным миром являетсятакже и P & (Q ¬Q) для произвольно выбранного положения дел Q. P и P & (Q ¬Q) являются с необходимостью эквивалентными, но, согласно нашему методу индивидуации, разными положениями дел. Следовательно, есть много различных максимальных положений дел, которые соответствуют одному и тому же возможному миру и, в частности, актуальному миру.

Залта [Zalta 1993] решает эту проблему на основе его аксиоматической теории абстрактных объектов. Согласно ему, абстрактные объекты вроде чисел экземплифицируют, но также и кодируют (encode) свойства. Например, 1 кодирует свойства, которые существенны для его тождества; для его бытия тем объектом, которым он является. Напротив, 1 экземплифицирует, но не кодирует свойство быть числом обитаемых планет Солнечной системы [3]. В этой системе ситуациями являются те абстрактные объекты, которые кодируют такие свойства положения дел, как Джон находится слева от Гарри. Если ситуация имеет место, то свойства положения дел, которые кодируют ее, имеют место; ситуация делает действительным кодированное свойство положения дел. Ситуация S является возможным миром, если и только если S делает действительными все и только имеющие место свойства положения дел. Тогда на основании аксиом своей системы Залта может показать, что есть уникальный актуальный мир.

Если кто-то не желает проводить различия между кодированием и экземплификацией, но хочет сохранить тождество возможных миров с максимальным возможным положением дел, то или надо принять, что необходимо эквивалентные положения дел являются одинаковыми, или надо отождествить возможные миры со множествами необходимо эквивалентных возможных положений дел. Кажется, что вторая опция ведет к теоретико-множественному моделированию или замещению возможных миров, но не в концепции возможных миров (см. [Zalta 1993, 394]). Я приступлю к оценке первой опции отождествления необходимо эквивалентных положений дел в разделе 4.3.


2.4. Положения дел и пропозициональные установки

Мысли не могут играть роль положений дел в качестве фундаментальных носителей модальных свойств. Могут ли положения дел быть содержаниями пропозициональных установок? Prima facie ответ — нет. Мы уже поняли, что положения дел являются слишком грубыми, чтобы быть содержаниями пропозициональных установок. Я могу верить, что Вечерняя звезда — это планета, не веря в то, что Утренняя звезда — это планета, и наоборот. Следовательно, содержания установок различаются. Но положение дел, что Вечерняя звезда — это планета, является тем же положением дел, что и Утренняя звезда — это планета. В лучшем случае пропозициональные установки опосредуют отношения к положениям дел. Например, убеждение репрезентирует положение дел, если и только если его носитель согласен с мыслью, которая описывает положение дел.

Баркан Маркус оспорила эту точку зрения. Она доказывала, что убеждение является «отношением между субъектом или агентом и положением дел, которое не является с необходимостью актуальным, но которое обладает актуальными объектами в качестве своих конституент» [Barcan Marcus 1990, 240]. Ее объектно-центрированное понятие убеждения отождествляет убеждение с различающей диспозицией к положению дел:

x верит, что S, только в том случае, при определенных агентно-центрированных обстоятельствах, включающих желания и потребности x, а также внешние обстоятельства, когда x предрасположен действовать так, как если бы S, актуальное или не актуальное положение дел, имело место. [Barcan Marcus 1990, 241]

Вера в то, что так-то и так-то, не требует обладания понятием. Например, вера в то, что Солнце светит, является различающей диспозицией к свечению Солнца, как бы оно ни описывалось или представлялось.

Объектно-центрированное понятие убеждения отличается от понятий центрированного-к-модусу-презентации и центрированного-к-языку. Объектно-центрированная теория позволяет нам считать приписывания убеждений существам без языка истинными в буквальном смысле. Тем не менее она сталкивается с проблемами, когда дело доходит до утвердительных высказываний предложений, содержащих пустые единичные термины. Согласно объектно-центрированному взгляду, они не выражают убеждений (см. [Barcan Marcus 1990, 247]). Хотя может существовать положение дел a есть F, несмотря на то, что a не есть F, оно не может существовать, если или a, или быть F не существуют. Теперь возьмем убеждение, что Наполеон — француз. Я удовлетворяю всем интуитивным критериям обладания данным убеждением. Представьте, что в конечном счете мы обнаружили, что такой личности, как Наполеон, никогда не было. Все это было очень сложной мистификацией. Тогда нет положения дел, составленного из Наполеона и быть французом. Следовательно, несмотря на то, что все интуитивные критерии могли говорить нам, что я верил, что Наполеон был французом, теперь мы узнаём, что у меня никогда не было такого убеждения. Это весьма контринтуитивно и искусственно.

Подведем итог: мысли и положения дел являются разными вещами. Мысли не могут быть редуцированы к положениям дел, и редукция положений дел к множествам референциально эквивалентных мыслей необоснованна. Нам нужны и мысли, и положения дел для выполнения разных задач.


3. Факты и положения дел

3.1. Факты как истинодатели и как блокировщики регресса

В современной литературе термин «положение дел» часто используется для отсылки к фактам. (Одна из книг Армстронга носит название «Мир как положения дел», но сама книга посвящена исключительно фактам.) Что такое факты, и как их можно отличить от положений дел?

Аргумент истинодателя является главным аргументом для введения фактов (см. [Armstrong 1997, 115ff]). Также он дает понятие о главных характеристиках фактов. Аргумент может быть суммирован следующим образом:

(P1) У каждой истины должен быть истинодатель.

(P2) Лучшими кандидатами на роль истинодателя являются факты.

(C) Имеются факты.

Армстронг принимает (P1), чтобы артикулировать следующую интуитивную асимметрию: истинно, что Сократ мудр, потому что Сократ мудр; но Сократ не мудр потому, что истинно, что Сократ мудр (см. [Armstrong 2004, 4]). В терминологии Армстронга, носитель истины истинен в силу существования (делается истинным существованием) другой сущности, истинодателя. Истинодатель удостоверяет или гарантирует истинность носителя истины. Некоторые авторы принимают эту гарантию за одну из форм необходимости: x делает истинным, что p, если и только если необходимо, что если x существует, то истинно, что p.

Это подводит нас ко второй посылке аргумента истинодателя. Почему факты являются лучшими кандидатами на роль истинодателя? Давайте рассмотрим некоторые альтернативы. Возьмем мысль, что Сократ мудр. Существование какого объекта с необходимостью обуславливает ее истинность? Сократ может существовать, не будучимудрым. Следовательно, Сократ не является истинодателем, который мы ищем.

Последнее положение ведет к тому, что только комплексная сущность, которая «содержит» как Сократа, так и свойство быть мудрым, является кандидатом на то, чтобы быть истинодателем. Мереологическая сумма Сократа и быть мудрым, то есть целое, составленное именно из Сократа и мудрости как из частей, удовлетворяет этому условию, хотя и не может играть роль истинодателя. Если Сократ и мудрость существуют, то их мереологическая сумма существует. Следовательно, сумма существует независимо от истинности того, что Сократ мудр. По схожим основаниям множество, которое содержит только Сократа и быть мудрым, не может быть истинодателем для мысли, что Сократ мудр. Армстронг заключает, что только существование факта Сократ мудр, который «связывает» Сократа и быть мудрым, делает истинным то, что Сократ является мудрым (см. [Armstrong 1997, 118]).

Армстронговская концепция наделения истинностью является спорной (например, см. [Restall 1996]). Я оставлю эти проблемы в стороне и сфокусируюсь на прояснении отношения между фактами и положениями дел. Факты «связывают» партикулярии и универсалии. Это сближает их с положениями дел, которые также включают партикулярии и универсалии. Что различает их, так это то, что существование факта должно гарантировать истинность носителя истины. Существование факта a есть F может гарантировать истинность мысли, что a есть F, только если нельзя разделять факты на те, что имеют место, и на те, что не имеют. Иногда это выражается высказыванием, что если положения дел могут иметь или не иметь места, а мысли — быть либо истинными, либо ложными, факты просто есть (см. [Ducasse 1940, 709–10]). Говорить о факте Сократ мудр, что он имеет место, излишне, в то время как нелишне сказать так о положении дел Сократ мудр.

Также факты вводятся для того, чтобы остановить регресс инстанциации. Возьмем партикулярию a и свойство быть F и допустим, что они могут существовать независимо друг от друга. С учетом этого допущения должно быть отношение, которое «связывает» их вместе в a есть F. Если требуемая «связь» является реальным отношением, то возникает регресс, обычно именуемый регрессом Брэдли: нам нужно ввести другое отношение, которое связывает первое отношение с a и быть F и так далее. Факты должны предотвращать регресс Брэдли (см. [Armstrong 1997, 115 и 118; Hossack 2007, 33]). Как? Отношения, которые связывают партикулярии и свойства вместе, «объясняются» в терминах фактов, которые содержат свойства и партикулярии: если a инстанциирует   F-ость, то это потому, что существует факт a есть F. существование этого факта гарантирует, что a есть F. Факты — это лишь инстанциации универсалий партикуляриями (см. [Armstrong 1997, 119]). Следовательно, мы приходим к результату, что различие иметь-место/не-иметь-места неприложимо к фактам.

В отличие от фактов различие иметь-место/не-иметь-места подразделяет положения дел на те, что имеют место, и на те, что не имеют (см. раздел 1). По этой причине положения дел не могут быть истинодателями: их существование не ведет с необходимостью к истине носителя истинности. Положение дел Сократ глуп существует в некоторых возможных мирах, в которых Сократ глуп, но также оно существует в возможных мирах, в которых Сократ не глуп. Валичелло усиливает это положение:

[Факты] не следует смешивать с абстрактными положениями дел, которые либо имеют место, либо нет, в зависимости от того, каков мир. Последние сами нуждаются в чем-то в мире, что объясняет, почему они имеют место. [Valicella 2000, 237]


3.2. Являются ли факты имеющими место положениями дел?

Положения дел содержат партикулярии и свойства; факты связывают их. Это сходство приводит к вопросу, является ли факт не чем иным, как положением дел, которое имеет место (см. работу Хорвича [Horwich 1990, 113], где он принимает пропозиции Рассела за факты). Согласно этой точке зрения, причина, почему излишне говорить, что факт имеет место, заключается в том, что факт — это всего лишь имеющее место положение дел. Тем не менее отождествление фактов с имеющими место положениями дел создает проблемы для теории наделения истинностью. Допустим, что факт Сократ мудр является только имеющим место положением дел, что Сократ мудр. Этот факт должен делать истинным то, что Сократ мудр. Но если факт — это только имеющее место положение дел, что Сократ мудр, тогда, в свою очередь, нам нужно нечто для объяснения, почему положение дел имеет место. Ибо кажется корректным сказать: «Положение дел Сократ мудр имеет место, потому что Сократ мудр», — но не корректно: «Сократ мудр, потому что имеет место положение дел, что Сократ мудр». Следовательно, имеющие место положения дел не могут играть ту же самую роль, что и факты. Они не могут быть истинодателями. На вопрос «Почему истинно, что Сократ мудр?» нельзя исчерпывающе ответить высказыванием: «Потому что Сократ мудр имеет место». Этот ответ нуждается в дальнейшем объяснении того же типа, который мы изначально искали.


3.3. Являются ли положения дел лишь рекомбинациями конституент факта?

Не имеющее места положение дел не может быть фактом. Но может ли каждое положение дел быть рекомбинацией партикулярий и свойств, которые объединены в некоторых фактах? Комбинаториалисты отвечают: да (см., например, [Skyrms 1981; Armstrong 1989, 45ff; Bigelow 1988; Forbes 1989, 137]). У этой идеи есть две главные разновидности:

Фикционализм: как идеальные газы или поверхности без трения, возможные положения дел являются (полезными) фикциями; только факты существуют. Допустим, что a не есть F. Не существует никакого возможного положения дел a есть F. Но есть фикция возможных положений дел, согласно которой есть положение дел a есть F, если и только если a и быть F содержатся в некоторых фактах (см. [Armstrong 1989, 46 и 49ff], а более детальный обзор — в статье о модальном фикционализме (англ.)).

Репрезентационализм: нет возможных положений дел, есть только репрезентации возможных положений дел (см. работу Льюиса [Lewis 1986a, 146], где он приписывает этот взгляд Скирмсу). Эти репрезентации являются теоретико-множественными конструктами, которые содержат в качестве своих членов партикулярии и универсалии, которые фигурируют в некоторых фактах. Например, если a есть F и b есть G оба являются фактами, но предложение «a есть G» ложно, то нет положения дел a есть G, но есть упорядоченная пара, которая содержит a и быть G в качестве своих членов.

Репрезентационализм поднимает вопрос: что отличает (возможное) положение дел от простой его репрезентации? Почему положение дел a есть G не является попросту упорядоченной парой a и быть G? Я вернусь к этому вопросу в разделе 5.


4. Состав положения дел

4.1. Обладают ли положения дел конституентами?

Мы уже видели, что размышления о вероятности и возможности дают нам основания верить в положения дел. Но многим философам кажется, что положения дел проблематичны. Одна проблема вытекает из взгляда, что положения дел являются логическими комплексами. Кажется интуитивно правдоподобным, что положение дел Аристотель является философом включает в себя Аристотеля и быть философом. Однако теперь высказывание, что положение дел «включает в себя» партикулярии и свойства, только указывает на рассматриваемую проблему. Некоторые философы продолжают истолковывать «включение» как «содержание»: положение дел является логическим комплексом, который содержит свойства и партикулярии в качестве частей. Это один из аспектов, в котором положения дел и мысли отличны: положения дел содержат объекты и свойства, в то время как мысли содержат модусы презентации этих вещей. Но в каком смысле слова «содержать» положения дел содержат партикулярии и свойства?

Давайте сначала заострим наше понимание отношения «быть частью». Любое отношение, заслуживающее имя «(собственной) части», должно быть рефлексивным (все является частью самого себя), транзитивным (если x является частью y, а z — частью x, то z является частью y) и антисимметричным (если x — часть y и y — часть x, то x тождественен y) (см. статью о мереологии (англ.), разделы 2 и 3). Следующий правдоподобный принцип отношения «быть частью» является принципом дополнения: если x является частью y, то есть объект z, который является частью у и пересекается с x, то есть имеет общую с x часть. Принцип дополнения предполагает интуитивно правдоподобный взгляд, что ничто не может иметь единственную собственную часть. Также принцип дополнения вместе с несомненными аксиомами отношения «быть частью» предполагает более спорный тезис, что комплексные объекты с одинаковыми частями являются тождественными (см. статью Мереология, 3.2. (англ.)).

Транзитивность отношения части сразу же вызывает проблемы. Например, Фреге спрашивал Витгенштейна о положениях дел:

Я хотел бы привести пример, который иллюстрирует, что Везувий является частью положения дел. Тогда, по-видимому, части Везувия также должны быть частью этого факта; поэтому факт также будет состоять из застывшей лавы. Это не кажется мне правильным. [Frege 1919, 20; приводится по переводу автора статьи]

Если Везувий является частью имеющего место положения дел Везувий является вулканом, то по транзитивности отношения «быть частью» положение дел должно содержать части застывшей лавы, которые являются частями Везувия. Но если положение дел содержит в качестве частей застывшую лаву, то оно должно обладать массой, протяжением и т.д. Однако положение дел Везувий является вулканом не является тем, что обладает массой и т.д.

У взгляда логической комплексности есть и другие проблемы. Если положение дел a есть F в качестве своих частей имеет только a и быть F (в любом правдоподобном смысле «части»), то оно может существовать только в то время, в которое a и быть F существуют. (Сумма всех частей моего тела существует только в то время, когда существуют все части моего тела.) Следовательно, положение дел прекращение существования a перед тем, как начнет существовать b не может быть комплексом, содержащим a и b, так как нет момента времени, когда его конституенты существуют вместе (см [Künne 2003, 122]).

Принципы отношения «быть (собственной) частью» предполагают, что комплексы с одинаковыми частями тождественны. Но возьмем положение дел, что Ромео любит Джульетту. Если оно имеет в качестве своих частей Ромео, Джульетту и Любовь, то это — то же самое положение дел, что и Джульетта любит Ромео. Но интуитивно кажется, что положение дел Джульетта любит Ромео отличается от положения дел Ромео любит Джульетту. В соответствии со стандартной мереологической концепцией части, партикулярии и универсалии не являются частями положений дел.


4.2. Немереологическая композиция — путь к спасению?

Последнее положение — палка о двух концах. Почему бы не сказать, что разные комплексные объекты могут обладать одинаковыми частями? Армстронг [Armstrong 1997, 118] отвечал на этот вопрос положительно и утверждал, что факты являются случаем немереологической композиции (см. [Lewis 1992, 213]; обсуждение этого см. в [McDaniel 2009]). Тем не менее, независимо от соображений о положениях дел, мы допускаем различные целые, которые разделяют все свои части. Например, предложения «Джон любит Мэри» и «Мэри любит Джона» состоят из одинаковых слов «Джон», «Мэри» и «любит», хотя они очевидно являются разными предложениями.

Но наше интуитивное понимание не допускает целых без остатка: если некий x является частью целого W, то есть остаток W, который не тождественен x. Принцип остатка имплицируется принципом дополнения мереологии, но не наоборот (см. раздел 3.2. статьи о мереологии (англ.)). Следовательно, мы можем опираться на принцип остатка, не принимая более сильного принципа дополнения. В таком случае кажется, что есть положения дел, которые «содержат» только одно свойство (вытекающее положение детально обосновывается в [Bynoe 2011]). Кажется, что регресс Брэдли, рассмотренный в разделе 3.1., показывает, что положение дел Сократ мудр состоит только из Сократа и быть мудрым. Нет отношения, которое связывает их в положение дел. В противном случае возник бы вопрос, что связывает это отношение с Сократом и быть мудрым. Теперь некоторые свойства инстанциируют сами себя: тождество самотождественно. Следовательно, положение дел тождества самотождественного имеет место. Но это положение дел содержит только свойство тождества. Кажется, нет никакого правдоподобного смысла «части», в котором такие положения дел обладают частями.


4.3. Просты ли положения дел?

Некоторые философы предложили индивидуализировать положения дел в терминах необходимой эквиваленции:

(Эквивалентность1)

Если S1 и S2 являются положениями дел, то S1=S2, если и только если необходимо: S1 имеет место, если S2 имеет место. (см. [Chisholm 1976, 118]; обсуждение см. в [Pollock 1984, 54])

(Эквивалентность1) оставляет открытым вопрос, обладают ли положения дел конституентами или нет, в то же самое время все еще позволяя нам отличать их и отсылать к ним. Учитывая проблемы, с которыми мы столкнулись в предыдущем разделе, по-видимому, есть основание для поддержки (Эквивалентность1). Для иллюстрации рассмотрим пример. Если в «a есть F» и «b есть G» «a» и «b» отсылают к одному и тому же объекту, а «быть F» и «быть G» приписывают одно и то же свойство, тогда эти предложения не могут различаться по своему истинностному значению. Невозможно, что «a есть F» истинно, в то время как «b есть G» ложно (и наоборот). В этой ситуации правдоподобно сказать, что оба предложения описывают одно и то же положение дел. Но для нас нет нужды говорить, что это положение дел построено из референтов слов этих предложений. Референты частей предложения определяют, когда положение дел имеет место, а условия, когда положение дел имеет место, в свою очередь, определяют, когда положения дел логически эквивалентны. (ПД1) позволяет нам говорить, что «Вечерняя звезда — это планета» и «Утренняя звезда — это планета» являются одним и тем же положением дел. Однако теперь многие другие положения дел оказываются одинаковыми, например, «Вечерняя звезда является самотождественной» и «Сократ является самотождественным». Словом, все положения дел, которые с необходимостью имеют место, являются одинаковыми.

Так называемый «аргумент рогатки», описываемый в дополнении к статье о фактах (англ.), развивает эту проблему далее (детальное обсуждение аргумента или аргументов рогатки см. в [Neale 2001]). Его можно легко адаптировать для положений дел. Аргумент рогатки выводит из допущения, что с необходимостью одновременно имеющие место положения дел тождественны, вместе с другими prima facie правдоподобными посылками, заключение, что есть только один факт. Если факты индивидуализируются в терминах того, как они составлены из партикулярий и универсалий, то с необходимостью одновременно имеющие место положения дел могут быть различены. Например, «Вечерняя звезда самотождественна» и «Сократ самотождественен» являются разными положениями дел, потому что у них разные конституенты. В результате аргумент так ничего и не показывает. Это следствие является дополнительным основанием считать, что положения дел содержат объекты и свойства (см. [Johnston 2006, 680]).

Тогда мы возвращаемся к проблеме того, как можно придать смысл отношению между положением дел, с одной стороны, и партикуляриями и свойствами, которые оно «включает», — с другой. Если положение дел a есть F не содержит в качестве частей a и быть F, то как оно связано с ними? Если положение дел a есть F не содержит в качестве частей a и быть F, то как оно отличается от мысли, что a есть F? Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо найти отношение между положением дел a есть F, с одной стороны, и a и быть F — с другой, которое (i) не делает a и быть F частями этого положения дел, (ii) позволяет проводить различие между с необходимостью одновременно имеющими место положениями дел и (iii) отличать положение дел a есть F от других объектов, которые, говоря интуитивно, включают a и быть F.


4.4. Положения дел онтологически зависимы?

Файн [Fine 1982, 51–2] предложил ответ, привлекая независимо мотивируемую идею, что тождество некоторых объектов объясняется в терминах тождества других объектов (также см. [Fine 1995] и [Bynoe 2011, 99–100]). Рассмотрим пример Файна с синглтоном 1 (singleton of 1). Синглтон 1 является множеством, единственным членом которого является 1. Синглтон 1 онтологически зависит от 1, потому что его тождество зависит от тождества 1. Мы объясняем, что такое синглтон, обращаясь к 1. Обратное не выполняется. Теперь тождество положения дел схожим образом объясняется в терминах тождества других вещей, а именно тех, которые обычно, но ошибочно называются его частями или конституентами. По терминологии Файна, положение дел онтологически зависимо от тех партикулярий и свойств, к которым мы отсылаем, объясняя его тождество. Оно образуется из партикулярий и свойств посредством предицирования последних к первым. Положение дел a есть F является лишь предицированием быть F к a.

Эта концепция положений дел предполагается характеристиками десигнаторов положений дел. Синглтон 1 обладает каноническим десигнатором «{1}», который отображает его онтологический фундамент и операцию построения множества, обозначаемую оператором «{}». Схожим образом положения дел обладают каноническими десигнаторами, несовершенными отглагольными существительными вроде «a есть F» [4], которые отображают вещи, от которых положение дел онтологически зависит. Если кто-то понимает такие канонические десигнаторы, то он знает, от каких объектов и свойств обозначаемое положение дел онтологически зависит.

Если положения дел онтологически зависят от партикулярий и свойств, то мы можем удовлетворить требования (i)–(iii):

(i) Объект может онтологически зависеть от других объектов, не
     будучи комплексом, который содержит эти объекты в качестве
     частей. Ось Земли онтологически зависит от Земли, но не
     содержитЗемлю в качестве конституенты. Поэтому допущение,
     что положение дел a есть F онтологически зависит от a и F,
     может решить проблемы, которые возникают при допущении,
     что оно содержит a и F. Возьмем для примера интуитивный
     аргумент Фреге против взгляда, что положения дел
     содержат физические объекты вроде Везувия. Положение дел
     «Везувий является вулканом» онтологически зависит от
     Везувия,но несодержит его в качестве своей части.
     Следовательно, оно несодержит частей лавы, которые
     являются частями Везувия. Нет необходимости приписывать
     положению дел массу и т.д.
     Онтологическая зависимость помогает нам обойти
     темпоральные проблемы, возникающие в рамках
     позиции логического комплекса. В то время как комплекс
     не может существовать, если не существует одна из его
     частей, объект может онтологически зависеть от объектов,
     которые больше не существуют. (Я онтологически
     завишу от конкретного события, оплодотворения
     конкретной яйцеклетки конкретным сперматозоидом,
     несмотря на то что это событие давно прошло.)

(ii) Идея Файна предполагает, что положения дел
     индивидуализируются в терминах объектов и отношений,
     в силу которых они существуют:

(Эквивалентность2)

Если S1 и S2 являются положениями дел, то S1=S2, если и только если S1 и S2 существуют в силу одних и тех же свойств, предицируемых одним и тем же партикуляриям.

Понятие предикации порождает несколько вопросов, и я вернусь к ним в следующем разделе. Критерий тождества положений дел Файна проводит различие между с необходимостью одновременно имеющими место положениями дел «Вечерняя звезда самотождественна» и «Сократ самотождественен», потому что они онтологически зависят от разных вещей. Следовательно, они оказываются различными. В свою очередь, «Вечерняя звезда является планетой» и «Утренняя звезда является планетой» оказываются, как этого и хотелось, одним положением дел.

(iii) Если положение дел «Вечерняя звезда является планетой»
     онтологически зависит от Вечерней звезды, то оно может
     существовать, только если Вечерняя звезда существует
     в какой-то момент времени. Напротив, мысль может
     существовать независимо от того, существовали ли когда-либо
     и будут ли существовать объекты, на которые она
     направлена. Мысль«Пегас — это конь» существует независимо
     от того, есть ли такой конь или нет.


5. Единство положения дел

5.1. Проблема единства

Если понимать положения дел в качестве логических комплексов, которые содержат партикулярии и свойства, то необходимо ответить на вопрос о единстве: что объединяет эти партикулярии и свойства в одно положение дел? Фреге задал этот вопрос Витгенштейну следующим образом:

Является ли всякое соединение объектов положением дел? Важно ли также, посредством чего возникает это соединение? Что именно соединяет? Может ли это быть гравитация, как с системой планет? Является ли это положением дел? [Frege 1919, 20; приводится по переводу автора статьи]

Система планет состоит из Солнца и планет, связываемых с ним гравитацией. Что отличает этот комплексный физический объект от положения дел «Солнце связывает планеты посредством гравитации»? Если последнее содержит Солнце, планету и отношение связывание-посредством гравитации, различие между положениями дел и Солнечной системой должно заключаться в том, что объединяет их элементы.

Тот же самый вопрос возникает в отношении концепции, которая принимает положения дел за онтологически зависимые сущности. Возьмем положение дел «Аристотель мудр». Оно онтологически зависит от Аристотеля и быть мудрым. Так же зависит и упорядоченная пара <Аристотель, быть мудрым>, и мереологическая сумма Аристотеля и быть мудрым. Что отличает их? Если следовать Файну, то из ответа последует операция или отношение, которое «генерирует» указанные сущности. Что это за операция?

Рассел утверждал, что нет правдоподобного ответа на вопрос о единстве положений дел (он называл их «пропозициями»). Он объясняет свое главное сомнение следующим образом:

Наше недоверие к их [пропозиций] реальности может быть усилено, если мы спросим себя, каким видом сущности может быть ложная пропозиция. Возьмем какую-нибудь очень простую ложную пропозицию, скажем, «A предшествует B», когда в действительности A следует за B. Кажется, как будто ничего не было вовлечено сюда, кроме A, B, «предшествования» и общей формы двойственных комплексов. Но так как A не предшествует B, то эти объекты не соединяются тем образом, как это указано в пропозиции. Поэтому кажется, что никакая сущность, которая состоит из этих объектов, не является пропозицией; и неправдоподобно, что нечто еще входит в пропозицию ([Russell 1913, 109–10]; подробное обсуждение аргумента см. в [Wetzel 1998]).

Что объединяет A, B и отношение предшествования в факт, что A предшествует B? То, что A действительно предшествует B. Что соединяет A, B и отношение предшествования в положение дел A предшествует B? Если A не предшествует B, то единство положения дел не может состоять в том, что A действительно связывается предшествованием с B.

Пока Рассел только показал, что положение дел «A находится в отношении R к B» не состоит в том, что A находится в отношении R к B. Кроме того, он наложил ограничения на ответы на вопрос о единстве. Он говорит, что неправдоподобно, что есть объединяющий элемент, который не является конституентой положения дел. Сам Рассел не мог найти ответа на вопрос о единстве, который удовлетворял бы его ограничению. Поэтому он старался обойтись без пропозиций:

Было время, когда я думал, что есть пропозиции, но мне не представляется правдоподобным сказать, что в дополнение к фактам есть также эти любопытные призрачные вещи, говорящие о таких вещах, как «Сегодня среда», когда в действительности сегодня вторник. [Russell 1918, 223]


5.2. Внешнее соединение

Хотя Рассел и не опровергает взгляд, что есть положения дел, он задает трудный вопрос философам, которые верят в них. Чтобы понять силу ограничения, которое он накладывает на ответы на вопрос о единстве, рассмотрим предположение, которое нарушает его. Экстернальные теории развивают следующую общую идею (я заимствую терминологию внешнего/внутреннего у Валичелло [Valicella 2000]):

Положение дел a есть F существует, если и только если есть нечто, отличное от a, быть F и a есть F & оно объединяет a и быть F в a есть F.

Грубо говоря, внешний соединяющий элемент может связать конституенты положений дел вместе, даже если они не составляют факт. Психологическая версия экстернальной теории предлагается Валичелло [Valicella 2000]. Согласно ему, внешним основанием единства является выносящее суждение сознание, которое придает единство положению дел [Valicella 2000, 252].

В свою очередь, Рассел утверждал, что ментальный акт не может соединять некоторые вещи, образуя положение дел:

Предположим, мы хотим понять «A схоже с B». Существенно, что наша мысль, как считается, должна «соединять» или «синтезировать» два термина и отношение; но в действительности мы не можем «соединить» их, так как либо A и B схожи, и в этом случае они уже соединены, либо они несхожи, и в этом случае никакая величина мыслительных усилий не заставит их соединиться. [Russell 1913, 116]

Кажется, никакая ментальная активность не способна создать единство в случае, если его нет. Когда я мыслю a и быть F, почему должен возникать новый комплексный объект, состоящий из них? Сам Рассел переходит к предположению, что сознание способно соединять A, B и сходство логической формой. Как сознание может обладать такой способностью, остается без объяснения.

Лингвистическая версия экстернальной теории принимает положения дел за дескрипты (descripta) предложений, которые обязаны своим единством предложениям, которые их описывают:

Положение дел a есть F существует, если и только если есть предложение языка L (или расширение L), которое сцепляет единичный термин, отсылающий к a, и общий термин, отсылающий к F (см. [Taylor 1985, 29ff; King 2009, 263]).

Лингвистическая версия отказывается от взгляда, что положения дел независимы от языка (см. [King 2009, 259], Кинг признает это). В нашем интуитивном понятии положений дел нет ничего, что подтверждает допущение, что положения дел в своем единстве зависят от языка, которым они описываются. Например, пространство вероятных исходов события будет иметься независимо от того, есть ли его описания или нет.

Критика экстернальной теории делает правдоподобным ограничение Рассела на ответ на вопрос о единстве. Положения дел воспринимаются в качестве вида сущности sui generis, которые не обязаны своим единством, а следовательно, и тождеством чему бы то ни было.


5.3. Внутреннее соединение

Это приводит нас к интернальным теориям, которые объясняют единство положения дел только обращением к его конституентам.

Положение дел a есть F существует, если и только если или a, или быть F, или они вместе объединяют положение дел.

Рамсей описывает (но не поддерживает) суть этой точки зрения, когда говорит:

[В] каждом атомарном факте должна иметься конституента, которая по своей природе неполна или является связывающей и как бы удерживает другие конституенты вместе. [Ramsey 1925, 408]

Для Витгенштейна в «Логико-философском трактате» в положении дел нет обозначаемого связывающего элемента. Все конституенты связаны со всеми другими:

В положении дел объекты связаны друг с другом подобно звеньям цепи. [Wittgenstein 1921, 2.03]

На данный момент нам было предложено только необходимое условие существования положения дел. Среди вещей, которые входят в положение дел, должна быть по крайней мере одна, которой необходимо быть неполной или связывающей. Витгенштейн будет требовать полноты и связанности для всех вещей, которые входят в положение дел.

Используемое здесь понятие полноты сложно объяснить. Но одним из способов его разработки является идея, что неполные и связывающие элементы являются функциями. Например, свойство быть F представлено в качестве функции, которая принимает конкретное a в качестве аргумента и отображает его на положение дел a есть F (см. [Oliver 1992, 91]). Проблемы функциональной модели положений дел проявляются в развитии работы Фреге. Фреге [Frege 1879] считал, что предложения заменяют то, что он называл «утверждаемыми (judgeable) содержаниями», комплексами, составленными из функций и объектов. Ибо для Фреге предикация является применением функции к объекту. Кажется, утверждаемые содержания являются не чем иным, как положениями дел. Тем не менее идея, что положения дел являются комплексными, не так счастливо уживается с еще одной идеей Фреге, что утверждаемое содержание a есть F является значением функции F с a в качестве аргумента.

Разные функции могут принимать одинаковое значение при разных аргументах. Например, 3 является значением функции квадратный корень x для 9 и значением функции x+1 для 2. Какие из этих аргументов и функций содержатся в значении 3? Так как нет принципа, который выделяет один аргумент и функцию в качестве конституирующих значение, мы должны отказаться либо от функциональной модели неполноты, либо от идеи, что положения дел обладают конституентами. Позднее Фреге принял вторую опцию:

Референции частей предложения не являются частями референции предложения. [Frege 1910–14, 87]

Так как разные функции могут принимать одинаковое значение при разных аргументах, Фреге приходит к взгляду, что предложение, которое является либо истинным, либо ложным, отсылает к своему истинностному значению, истине или лжи. Любое истинное (ложное) предложение имеет одинаковый референт: истину (или ложь). Положениям дел не остается места в теории референции Фреге. Анализ этого конкретного случая Фреге показывает, что функциональная модель неполноты подрывает саму идею, что положения дел являются комплексами (ответ на этот аргумент см. в [Gaskin 2008, 100]).

Стратегия объяснения единства положения дел при помощи использования понятия неполноты либо указывает на проблему, либо, если неполные элементы принимать за функции, угрожает самой идее положений дел. Можно ли отказаться от понятия неполноты при ответе на вопрос о единстве? В разделе 4 возник следующий взгляд на единство положений дел:

Положение дел a есть F существует, если и только если быть F предицируется a (см. [Fine 1982, 53; Johnston 2006, 683f]).

Кажется, этот тезис следует из более сильного:

Положение дел a есть F существует в силу предикации F к a.

Теперь речь о том, что нечто предицируется чему-то еще, звучит так, как если бы существование положения дел зависело от совершения действия. Но это неправильное понимание. Джонстон объясняет:

[П]редицируемость гарантирует предикацию. Всякий раз, когда   F-ность предицируема a, будет нечто, что является предикацией F к a. [Johnston 2006, 684]

Вся интересующая работа совершается понятием предицируемости:

Положение дел a есть F существует, если и только если быть F предицируемо a.

Когда свойство (отношение) предицируемо некоторым объектам, будет определяться набором принципов (или аксиом) [Johnston 2006, 685]. Например, партикулярии не предицируемы другим партикуляриям, n-местные свойства предицируемы только n партикуляриям. То, что свойства предицируемы объектам, — это часть природы объектов и свойств, от которой онтологически зависят положения дел. Это приводит к главной мысли теории положений дел Витгенштейна:

2.0123. Если я знаю объект, то я также знаю все его возможные
              вхождения в положения дел. (Каждая такая возможность
              должна заключаться в природе объекта.)

2.0124. Если даны все объекты, то этим самым даны также и все
              возможные положения дел.

Природа партикулярий и свойств определяет, являются ли вторые предицируемыми первым или нет. Если свойство быть F предицируемо объекту a, то положение дел a есть F существует. Следовательно, положения дел существуют в силу природы объектов и свойств. Не требуется никакое соединяющее отношение или операция в дополнение к a и быть F. Положения дел отличает от других сущностей, которые онтологически зависят от тех же самых свойств и партикулярий, то, что положения дел существуют в силу того, что свойства предицируемы партикуляриям.

Это объяснение допускает, что если быть F предицируемо a, то есть положение дел, которое онтологически зависит от них. Это допущение спорно. Всякий раз, когда есть возможность собирать вещи во множество при помощи непротиворечивого принципа свертывания, мы принимаем, что есть множество тех вещей, которые удовлетворяют принципу свертывания. Но мы не хотим сказать, что всякий раз, когда x воспринимаемо, оно воспринимается и т.д. Что делает подходящим первый случай и неподходящим второй [5]?


6. Заключение

Нужно ли в дополнение к фактам и мыслям положение дел? Да, кажется, есть веские причины позиционировать положение дел в качестве категории sui generis объекта. Если положения дел полезны, то (i) они должны существовать, даже если не имеют места, и (ii) должны прямым образом включать объекты и свойства (отношения). (i) является базовой характеристикой, которая отличает положения дел от фактов; (ii) является базовой характеристикой, которая отличает их от мыслей. Поэтому теория положений дел должна отвечать на вопрос, как положение дел может напрямую касаться объектов и свойств (отношений) и как оно может объединять их, если объекты не экземплифицируют свойства (не состоят в отношениях). Этот вопрос остается открытым, несмотря на то, что есть перспективные предложения для ответа на него.

 

Библиография

  • Armstrong, D.M., 1986, In Defence of Structural Universals. Australasian Journal of Philosophy64: 85–8.
  • –––, 1989, A Combinatorial Theory of Possibility. Cambridge: Cambridge University Press.

  • –––, 1997, A World of States of Affairs. Cambridge: Cambridge University Press.

  • –––, 2004, Truth and Truthmakers. Cambridge: Cambridge University Press.

  • Aquila, R., 1971, Intentionality and Possible Facts. Noûs 5, 411–17.

  • Barcan Marcus, R., 1990, Some Revisionary Proposals about Belief and Believing. Reprinted in her Modalities. Oxford: Oxford University Press 1993, 233–255.

  • Barwise, J. & Perry, J., 1981, Situations and Attitudes. Journal of Philosophy 78, 668–91.

  • –––, 1983, Situations and Attitudes. Cambridge Mass.: MIT Press.

  • Bennett, J., 1988, Events and Their Names. Indianapolis: Hackett.

  • Bigelow, J., 1988, Real Possibilities. Philosophical Studies 53, 37–64.

  • Bynoe, W., 2011, Against the Compositional View of Facts. Australasian Journal of Philosophy 89, 91–100.

  • Chisholm, R., 1970, Events and Propositions. Nous 4, 15–24.

  • –––, 1976, Person and Object: A Metaphysical Study. London: George Allen & Unwin.

  • David, M., 2009, Defending Existentialism? In: M. Reicher ed. (2009), 167–209.

  • Ducasse, C.J., 1940, Propositions, Opinions, Sentences and Facts. Journal of Philosophy 37, 701–711.

  • Fine, K., 1982, First-Order Modal Theories III: Facts. Synthese 53, 43–122.

  • –––, 1995, Ontological Dependence. Proceedings of the Aristotelian Society, 269–90.

  • Forbes, G., 1989, Languages of Possibility. Oxford: Basil Blackwell.

  • Frege, G., 1879, Conceptual Notation and Related Articles. Oxford: Clarendon Press 1972.

  • –––, 1910–14, Frege's Lectures on Logic: Carnap's Jena Notes, 1910–1914, edited by Steve Awodey, Erich Reck, Gottfried Gabriel. Open Court: LaSalle 2004.

  • –––, 1919, Letter to Wittgenstein 28.6.1919. Reprinted in Grazer Philosphische Studien 33/34 (1989), 19–20.

  • Gaskin, R., 2008, The Unity of the Proposition. Oxford: Oxford University Press.

  • Horwich, P., 1990, Truth. Oxford: Basil Blackwell.

  • Hossack, K., 2007, The Metaphysics of Knowledge. Oxford: Oxford University Press.

  • Humberstone, I.L., 1981, From Worlds to Possibilities. Journal of Philosophical Logic 10, 313–339.

  • Johnston, M., 2006, Hylomorphism. Journal of Philosophy 103, 653–698.

  • King, J., 2009, Questions of Unity. Proceedings of the Aristotelian Society 109, 257–77.

  • Kripke, S., 1980, Naming and Necessity. Harvard: Harvard University Press.

  • Künne, W., 1987, The intentionality of thinking: the difference between State of Affairs and Propositional Matter. In Kevin Mulligan (ed.), Speech Act and Sachverhalt: Reinach and the Foundations of Realist Phenomenology. Dordrecht: Martinus Nijhoff Publishers, 175–187.

  • –––, 2003, Conceptions of Truth, Oxford: Oxford University Press.

  • Lewis, D., 1986, On the Plurality of Worlds. Oxford: Basil Blackwell.

  • –––, 1992, Critical notice of David Armstrong, A Combinatorial Theory of Possibility. Australasian Journal of Philosophy 70, 211–224.

  • McDaniel, K., 2009, Structure-Making. Australasian Journal of Philosophy 87, 251–274.

  • Moore, G. E., 1910, Some Main Problems of Philosophy. London: Allen and Unwin 1953.

  • Neale, S., 2001, Facing Facts. Oxford: Oxford University Press.

  • Oliver, A., 1992, Could there be conjunctive universals? Analysis 53, 88–97.

  • Plantinga, A., 1974, The Nature of Necessity. Oxford: Oxford University Press.

  • –––, 1983, On Existentialism. Philosophical Studies 44, 1–21.

  • Pollock, J., The logic of logical necessity, Logique et Analyse 10, 307–323.

  • –––, 1984, The Foundations of Philosophical Semantics. Princeton: Princeton University Press.

  • Ramsey, F. P., 1925, Universals. Mind 34, 401–17.

  • Reicher, M. (ed.), 2009, States of Affairs. Frankfurt A.M.: Ontos Verlag.

  • Reinach, A., 1911, Beiträge zur Theorie des Negativen Urteils. In his Gesammelte Schriften. Halle: Max Niemeyer 1921. Transl. as On the Theory of Negative Judgement by B. Smith in Parts and Moments: Studies in Logic and Formal Ontology ed. B. Smith (ed.) Munich: Philosophia 1982, 315–376.

  • Restall, G., 1996, Truthmakers, Entailment and Necessity. Australasian Journal of Philosophy 74, 221–340.

  • Russell, B., 1904, Letter to Frege. In: Gottlob Frege. Philosophical and Mathematical Correspondence. Oxford: Blackwell, 1980.

  • –––, 1912, The Problems of Philosophy. Oxford: OUP 1998.

  • –––, 1913, Theory of Knowledge: The 1913 Manuscript. London: Routledge 1992.

  • –––, 1918, The Philosophy of Logical Atomism. In his Logic and Knowledge, London: George Allen & Unwin 1968.

  • Sainsbury, M.R., 2005, Reference without Referents. Oxford: Oxford University Press.

  • Skyrms, B., 1981, Tractarian nominalism. Philosophical Studies 40, 199–206.

  • Stalnaker, R., 1986, Counterparts and Identity. Midwest Studies in Philosophy 11, 121–40.

  • Taylor, B., 1976, States of Affairs. In G. Evans and J. McDowell (eds.) Truth and Meaning. Oxford: Oxford University Press.

  • –––, 1985, Modes of Occurrence. Verbs, Adverbs and Events. Oxford: Basil Blackwell.

  • van Inwagen, P., 1986, Two Concepts of Possible Worlds. Midwest Studies in Philosophy 11, 185–213.

  • Vallicella, W.F., 2000, Three Conceptions of State of Affairs. Noûs 34, 237–259.

  • Vendler, Z., 1967, Causal Relations. Journal of Philosophy 64, 704–13.

  • Wetzel, T., 1998, Possible States of Affairs. Philosophical Studies 91, 43–60.

  • Wittgenstein, L., 1921, Tractatus Logico-Philosophicus. Trans. by D. Pears and B. McGuinness, London: Routledge 1961.

  • Zalta, E., 1993, Twenty-Five Basic Theorems in Situation and World Theory. Journal of Philosophical Logic 22, 385–428.

 

Другие интернет-ресурсы

 

Благодарности

Я хочу поблагодарить Уилла Байноу (Will Bynoe), Криса Хьюза (Chris Hughes), Фабриса Коррейя (Fabrice Correia), Кита Хоссака (Keith Hossack), Ника Джонса (Nick Jones), Джессику Лич (Jessica Leech), Дольфа Рами (Dolf Rami) и двух анонимных рецензентов за дискуссии и комментарии. В особенности я благодарен второму рецензенту за конструктивный отзыв.


Перевод А. В. Кузнецова

 

Примечания

[1] Этот термин труден для перевода, и нет устоявшегося значения. Можно переводить более элегантно как «верификатор», однако такой перевод может связывать истинность предложения с фактом, который имеет исключительно эмпирическую природу, если иметь в виду отсылку к принципу верификационизма. — Прим. пер.

[2] В английском выделяют imperfect gerundial nominal и perfect gerundial nominal. Это грамматическое разделение имеет также значение для метафизики. Первое обычно обозначает факт, второе — событие. В «The Blackwell Guide to Metaphysics» приводятся примеры несовершенной формы «his pushing the rock» и совершенной формы — «his pushing of the rock». В первом случае есть грамматические указания на исходный глагол, а во втором случае — нет. Подробнее см.: Bennett J. What events are // Gale R. M. (ed.). The Blackwell guide to metaphysics. — John Wiley & Sons, 2008. P. 52–57. — Прим. пер.

[3] Кодирование и экземплификация отражают различие между двумя видами предикации, введенное австрийским философом Эрнстом Молли в работе 1912 года «Gegenstandstheoretische Grundlagen der Logik und Logistik». Для разъяснений см. статью о Молли (англ.). — Прим. пер.

[4] Во всех случаях «a’s being» в этом тексте переводится как «а есть», поэтому отглагольная форма being здесь не выражена. Другими словами, положения дел в английском языке передаются через отглагольную форму существительного, в то время как на русском грамматические формы выражения фактов и положений дел часто совпадают, что, безусловно, усложняет дискуссию. — Прим. пер.

[5] Имеется в виду то, почему в одних случаях мы согласны, что предицируемость некоторого свойства субъекту имплицирует наличие положения дел, а в других — нет. — Прим. пер.

 

Как цитировать эту статью

Текстор, Марк. Положения дел // Стэнфордская философская энциклопедия: переводы избранных статей / под ред. Д.Б. Волкова, В.В. Васильева, М.О. Кедровой. URL=<http://philosophy.ru/states_of_affairs/>.

Оригинал: Textor, Mark, "States of Affairs", The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Summer 2014 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL = <https://plato.stanford.edu/archives/sum2014/entries/states-of-affairs/>.

 

Нашли ошибку на странице?
Выделите её и нажмите Ctrl + Enter